И, не дожидаясь принцессиного согласия, он взгромоздился прямо на стол. Зачем-то вытер ладони об одежду.
- Жила-была принцесса, - заговорил он тихо и глухо. - Давно уже, лет сто пятьдесят назад. Стройная, как тополек, и веселая, как жаворонок... Впрочем, память может меня подвести. Возможно, это была мрачная
толстушка... Дело не в этом. Дело в том, что однажды утром... Или днем, неважно... ее похитил дракон.
Юта прерывисто вздохнула.
- Это был молодой дракон, - сквозь зубы продолжал Арман. - Можно сказать, юный. Как раз в тот день он достиг своего совершеннолетия. Ты слушаешь, Юта?
Принцесса сидела в своем углу, подтянув колени к подбородку - оцепеневшая, покрытая гусиной кожей.
- Он был один, - Арман медленно, как бы лениво, сполз со стола и принялся бесцельно кружить по комнате. - Он остался один в своем замке, но старшие, умирая, высказали веру в его будущую доблесть... И он,
преисполненный доблести, умыкнул в соседнем государстве королевскую дочку, тоже юную...
Остановившись перед каминной решеткой, Арман зачем-то несколько раз ткнул в нее ногой. Камин безмолвствовал - черный, пустой, холодный. - Она стояла близко, как ты, - Арман обернулся и направил Юте в лицодлинный обвиняющий палец. - Она была...
Подавшись вперед, Юта оказалась вдруг стоящей на коленях и умоляюще протягивающей руки:
- Не рассказывай... Не надо никаких ужасов, я тебя... Арман, пожалуйста... не рассказывай, я сойду с ума, пожалуйста...
Арман слушал ее бормотание, механически накручивая на палец вырванный волосок. Потом бездумно протянул руку и взял с каминной полки кочергу. Юта замолкла на полуслове.
- Дракон есть дракон, - сказал Арман занудным менторским тоном. - Принцесс надлежит кушать, жрать... Он поставил ее посреди ритуального стола, спиной к железной спице... У нее были голубые глаза и рыжеватые
волосы. Одна бровь редкая, видно, выщипывала неумело... На подбородке - родинка, и еще одна на шее. Он...
Арман вдруг сильно размахнулся и ударил кочергой в стену. Из камня посыпались искры, а стальной прут сразу же изогнулся дугой. Юта с
опозданием заткнула уши. Арман огорченно посмотрел на изуродованную кочергу, на выбоину в камне, помедлил и ударил еще раз, и кочерга
сломалась с надрывным звуком лопнувшей тележной оси. Он оглянулся - и Юта с ужасом увидела, что глаза его выдают глубокую истерику.
- Я не помню, что там было, - сказал Арман спокойно. - Но зубы мои никогда не знали человечины. Никогда, - уронив обломок кочерги, он вдруг
ударил о стену кулаком.
Юта вскрикнула. Арман стоял молча, на стене темнела кровавая клякса,а он разглядывал свою новую, будто чужую, странно большую и неповоротливую
руку.
- С тех пор, - он обращался к разбитому в кровь кулаку, - с тех пор...
Арман содрогнулся.